– А что стало с пистолетом?

– Моя жена положила его на столик в холле. Я проснулсяпримерно через час после того, как Роберт снова лег спать. Жена рассказала мне,что произошло.

– Где находился пистолет?

– На столике в холле. Моя жена положила его туда,рассчитывая вернуть на обычное место в ящике комода в спальне после того, какмисс Эллисон освободит комнату. В ту ночь там спала мисс Эллисон.

– В это время пистолет был заряжен?

– Конечно, он не был заряжен.

– Вы делали что-либо со стволом оружия? Например, вставлялитонкий напильник или подобный инструмент в дуло?

– Нет, сэр.

– Использовали наждачную бумагу?

– Нет, сэр.

– Каким-либо другим образом портили ствол?

– Нет, сэр.

– А вам приходило в голову, что Роберт мог зарядить пистолети выстрелить из него, а пуля, вылетев из ствола, могла найти цель? Вы решили,что по пуле можно определить, из какого пистолета она вылетела, и потому выиспортили ствол, чтобы защитить Роберта. Не так ли?

Свидетель поерзал на стуле и ответил:

– Нет, сэр.

– Потому что, если вы сделали нечто подобное, – пояснилМейсон, – то, учитывая показания эксперта по оружию о том, что ствол повредилипосле того, как из пистолета последний раз стреляли, это докажет, чтообвиняемая не могла произвести выстрел, послуживший причиной смерти МервинаСелкирка, по крайней мере, из этого пистолета. Вы понимаете, о чем я говорю,мистер Дженнингс?

– Да, сэр.

– И вы уверены, что не портили ствол, чтобы отвести подозренияот Роберта?

– Нет.

– Вы заряжали пистолет?

– Я его не заряжал. Когда я дал пистолет Роберту, я егоразрядил.

– А как насчет ствола? Вы уверены, что там не осталосьпатрона?

– Я уже сказал вам, мистер Мейсон, что разрядил пистолет. Явсе проверил.

– Вы имеете в виду, что точно удостоверились, что впистолете не находится ни одного патрона?

– Да, сэр.

– Тогда как получилось, что Роберт смог выстрелить из этогопистолета?

– Ответ очевиден. Он из него не стрелял, ему это приснилось.

– А где находился пистолет, когда вы увидели его в следующийраз?

– Под подушкой кровати, на которой спала обвиняемая.

– Утром восемнадцатого числа вы встали довольно рано?

– Да, сэр. Я был уверен, что мне надо рано утром увезтиРоберта. Раньше, чем это оказалось нужно. Я уже объяснял причины этого.

– Теперь давайте поговорим о следах крови, которые высмывали с газона. Что вы можете об этом рассказать?

– Протестую! – Гамильтон Бергер поднялся со своего места. –Это несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения кделу. Перекрестный допрос ведется с нарушением правил. Я не задавал свидетелюникаких вопросов о следах крови или о том, что было на газоне.

– Протест отклонен, – постановил судья Кент. – Это оченьинтересный поворот дела, и суду хотелось бы разобраться с этим вопросом. Мысобрались здесь, чтобы вершить правосудие, а не слепо следовать процессуальнымтонкостям. Следы крови в делах такого рода несущественными не бывают. Отвечайтена поставленный вопрос, мистер Дженнингс.

– Там не было никакой крови, – заявил Дженнингс.

– Разве вы не вставали рано утром и не поливали газон изшланга?

– Да, я встал рано. Я отвез Роберта к другу. Я вернулсяназад, а поскольку в доме все еще спали, то я решил взять шланг и полить газон.

– Разве вы не держали шланг очень близко к газону, пытаясьего вымыть?

– Я не помню, на какое расстояние я направлял струю.

– А разве вы не смывали кровавый след?

– Ни в коем случае.

– Даже не пытались?

– Нет, сэр.

– Вы не заметили, что вода, стекая вдоль дорожки в канаву,приобретает розоватый оттенок?

– Нет, сэр.

– В канаве вы не заметили крови?

– Нет, сэр.

– А на тротуаре?

– Нет, сэр.

– Вы готовы заявить под присягой, что никаких пятен крови небыло?

– Я готов заявить, что я ничего подобного не видел.

– Я обратил внимание, что вы ходите с палочкой, – сменилтему Мейсон.

– Да, сэр. У меня проблемы с правым коленом. Иногда онопопросту перестает сгибаться.

– Вы обращались с этим к врачу?

– Конечно.

– Не могли бы вы назвать фамилию врача, к которому выобращались в последний раз?

– Последнее время я не был у врача, по крайней мере, сколеном.

– Мне кажется, что этот перекрестный допрос зашел слишкомдалеко, – встал со своего места Гамильтон Бергер. – Я не вижу никакой связимежду болезнью свидетеля и рассматриваемым делом.

– А я вижу, – возразил Мейсон. – Мне хотелось бы услышатьответ на поставленный вопрос.

– О какой связи вы говорите, мистер Мейсон? –поинтересовался судья Кент.

– Связь следующая, – произнес Мейсон. – Бартон Дженнингсночью отправился к палатке, где спал Роберт. Он остановился у входа иприслушался. Роберт в это время притворялся спящим. Свидетель решил, что Робертспит на самом деле. Он на цыпочках зашел в палатку, намереваясь достатьпистолет из-под подушки у Роберта. Причем зашел он туда молча, что напугалоребенка сильнее всего. Роберт в ужасе выхватил пистолет и нажал на спусковойкрючок. В пистолете был один патрон. Пуля вошла в ногу Бартона Дженнингса.Дженнингс выбежал из палатки и через лужайку бросился к краю тротуара. За нимоставался кровавый след. У края тротуара или в машине Бартону Дженнингсуудалось перевязать ногу и остановить кровотечение. Я считаю, что он боялсяобратиться с ранением к врачу, поскольку врачи обязаны сообщать в полицию, есликто-то приходит к ним с пулевым ранением. У меня есть все основания считать,что пуля двадцать второго калибра все еще сидит в ноге Бартона Дженнингса, илив колене, или в мышечной ткани. Если эту пулю извлечь и передать для баллистическойэкспертизы, то станет очевидно, что она выпущена из того же оружия, из которогоубили Мервина Селкирка. Вот обоснование проводимого мной перекрестного допроса.